Skip to main content
Support
Blog post

В сосуде беззаконий

Dmitry Volchek

Дмитрий Волчек — о том, как создать свободное издательство в несвободной стране

В июле 2001 года Министерство печати РФ вынесло предупреждение издательству «Колонна / Митин журнал». В заключении его экспертов говорилось, что в книге Ильи Масодова «Мрак твоих глаз» содержатся «непристойные сцены, провоцирующие низменные инстинкты, и вымыслы о героях Гражданской и Великой Отечественной войн, которым приписываются акты насилия и жестокости».

Сегодня столь идиотские претензии никого не удивят, но в ту пору путинская цензура только зарождалась, победобесие еще не стало государственной религией, и предупреждение выглядело необычно — тем более что речь шла не о публицистике, а о сюрреалистическом романе, выпущенном небольшим тиражом. 

Журналистам, которые обращались ко мне за комментарием, я говорил, что в ответ наложил на министерство магическое проклятие и теперь это ведомство обречено. Магия в самом деле сработала: в 2004 году минпечати расформировали, а еще через 11 лет его последний руководитель Михаил Лесин, один из архитекторов путинского режима, умер в США при загадочных обстоятельствах. Жернова Господни мелют медленно!

В 2001 году, когда государство обрушилось на роман Масодова, издательство, которое я придумал еще в советские времена, рождалось заново. На смену машинописному «Митиному журналу», возникшему в последние месяцы царствования К. У. Черненко, пришел ежегодный альманах, и его сопровождали две книжные серии — «Сосуд беззаконий» и Crème de la Crème. Первая была названа в честь чина демонов во главе с Велиалом, объединившего изобретателей порочных искусств. Вторая предназначалась для не столь разнузданных текстов знаменитых авторов — от Гертруды Стайн до Алена Роб-Грийе. 

В СССР, запрещавшем всё (даже стихотворение без знаков препинания и заглавных букв нельзя было напечатать!), недостатка в материалах для нелегального издателя не было. В первом номере подпольного «Митиного журнала» (январь 1985 года) авангардистская поэма Аркадия Драгомощенко соседствовала с переводом бестселлера Карсон Маккаллерс «Отражения в золотом глазу», а после хулиганской мистификации, сочиненной моим приятелем, шел перевод банальной кинокритической статьи из журнала Time: в условиях тотальных запретов такая окрошка никого не смущала. 

Но что издавать после отмены цензуры? 

Илья Кормильцев и его помощники из «Ультра.Культуры» выбрали беспроигрышный вариант: публиковать всё, что бросает вызов государству справа и слева. Художественные достоинства текста особой роли не играли, лишь бы это было нечто запретное и подпольное — апология наркопотребления, радикальный анархизм, буйство скинхедов. Государство ответило репрессиями вплоть до уничтожения тиражей. Я сочувствовал «Ультра.Культуре», но трудиться на ее делянке не видел смысла. 

«Наряду с видимой лицевой стороной существует тайная изнанка литературы. Есть поистине инфернальный «закрытый фонд», состоящий из сочинений, выносимых на читательский суд лишь с величайшими предосторожностями и распространяемых под таким секретом, что зачастую невозможно отыскать их следы даже в спецхранах крупнейших библиотек», — отмечал философ Дидье Эрибон. Отмена цензуры в Европе и Америке выпустила такие книги из заточения, и я решил ориентироваться на них. Меня в первую очередь интересовали писатели-либертины, последователи маркиза де Сада: идеи его «Философии в будуаре» полностью соответствовали моим представлениям о том, как должны жить свободные люди.

Книги, которые мы выпустили за эти годы, складываются в небывалую симфонию. Тут вся альтернативная классика — от «Развратного романа» Алистера Кроули до «Некрофила» Габриэль Витткоп, стихи Ярослава Могутина, романы Уильяма Берроуза, собрания сочинений Эрве Гибера, Марселя Жуандо, Ладислава Климы и Герарда Реве.

«Колонну» упрекали в том, что внимание к ЛГБТ и прочей «девиантной» литературе старомодно, потому что пришла эпоха сексуальной свободы и государство не лезет в постель к гражданам. Но я видел, что это не так. Большое впечатление произвел на меня арест в 1994 году представителя рижской газеты «Еще», публиковавшей разнузданные эротические материалы — вроде рассказов о совокуплении человека с деревом. Дело против него было заведено сразу после того, как Ельцин расстрелял Верховный Совет и на время ввел политическую цензуру. Сочетание этих двух векторов репрессий кажется более чем символичным.

Главным принципом отношений моего издательства с государством и в подполье 80-х, и в разнузданных 90-х, и по мере нагнетания путинской диктатуры было полное игнорирование всех норм и требований. «Митин журнал», хоть и не был политическим изданием, уже по факту своего бесцензурного существования пребывал в списке подрывных предприятий, за которыми пристально наблюдал КГБ. Советская власть рухнула, но и то, что пришло ей на смену, я отказывался воспринимать как «начальство» или же потенциального спонсора. Многие издатели считали естественным просить гранты, субсидии, ездить за госсчет на Франкфуртскую книжную ярмарку, участвовать в мероприятиях министерства культуры, но у меня ни разу не возникало мысли последовать их примеру. Это было все равно что делить тухлое мясо со стаей шакалов. Я считал, что издательство не должно участвовать в официозной ММКЯ и выполнять ханжеские требования о возрастной маркировке. 

Вместо традиционного 18+ на книгах «Колонны / Митиного журнала» вы найдете невероятные цифры: 54+, 93+, 105+. Рядом красуется изображение мертвеца, отдыхающего в могиле с книжными полками. Мой тогдашний московский фактотум Дмитрий Боченков упражнялся в остроумии, заполняя выходные данные на последних страницах немыслимыми адресами издательства: «переулок Единения милиции и православного духовенства, стучать три раза». 

С 1993 года я жил в Европе, приезжал в Россию как турист два-три раза в год, и меня тошнило от всего: вульгарных понтов нуворишей, нацистского отношения к трудовым мигрантам, памятника Калашникову, задорного тона журнала «Афиша» и дискуссий в эфире радио «Комсомольская правда», тошнило от того, что каждый второй прохожий на Тверской носил видимые или незримые погоны. Я не мог понять, почему властителям дум эта патологическая жизнь кажется естественной, а тех, кто возмущается, считают невменяемой демшизой. Не мог привыкнуть ко всеобщей покорности и уверенности в том, что всё в целом идет нормально. В экспрессе, следующем из Хельсинки в Петербург, я с отвращением наблюдал, как пассажиры с лакейской учтивостью демонстрируют таможенникам приобретенный за границей сыр: по прихоти кремлевских садистов действовало эмбарго на ввоз продуктов из ЕС. Никто и не думал роптать, но все приспособились. Это была не просто больная страна, а страна, сама ставшая болезнью — болезнью заразной и неизлечимой, вроде проказы. У меня не было сомнений в том, что всё это кончится полным истреблением любого инакомыслия и государство залезет даже в те сферы, на которые оно пока еще не наложило лапу, вроде малотиражного книгоиздания. Но аборигены, уподобившиеся лягушкам, которые не замечали, что их решили сварить, медленно повышая температуру воды, говорили, что я фантазер-пессимист и утратил понимание родной реальности. 

Реальность между тем села на самосвал и принялась давить наше издательство. В 2019 году Роспотребнадзор получил донос от бдительной гражданки о том, что мы без должной маркировки выпустили роман нидерландского классика Герарда Реве и тем самым пропагандируем ЛГБТ-ценности. 

 Россия — страна водевилей, и один из них разыгрался тут. Среди поклонников «Митиного журнала» оказался сотрудник Роспотребнадзора, который переслал мне донос и рассказал о его последствиях. Убогое ведомство всего лишь направило формальное письмо в книготорговые фирмы и ничего не требовало, но последствия были сокрушительные. Адресаты восприняли бессмысленную бумажку как свидетельство начальственного гнева и решили перестраховаться. «Лабиринт», много лет успешно торговавший нашими книгами и рекламировавший их на своем сайте, не только вернул тираж книги Реве, но и принялся с комсомольским энтузиазмом изымать из продажи другие, ни в чем не обвиненные издания. Формально для этого были основания: маркировка «93+» не соответствовала никаким стандартам. Произошла микрокатастрофа: книги возвращались с отдаленных складов долго, в нетоварном виде, и мы лишились одного из главных партнеров. Потом то же самое стало происходить в наших отношениях с другими крупными книготорговыми предприятиями: от всего связанного с ЛГБТ пугливые менеджеры теперь шарахались. В который раз я подумал, что всё сделал правильно — выбрал направление, которое диктатура гопников ненавидит больше всего. 

Коммерческое предприятие в таких условиях погибло бы, но «Колонну» спасало то, что объем продаж — во все эпохи скромнейший — не сказывался на наших планах. Какое-то время мы продолжали в прежнем духе, а торговали преимущественно онлайн, но к лету 2021 года стало ясно, что в Кремле принято решение превращать страну в аналог Северной Кореи. Мне казалось, что предупреждение о грядущей беде начертано гигантскими красными буквами на небесах, но осенью того года я в последний раз приехал в Россию и единомышленников не отыскал: мои знакомые жили беззаботно, приноравливались к обстоятельствам, и почти всех февраль 2022-го застал врасплох. 

Тогда я подумал, что худшее, что можно сделать в такой ситуации, — продолжать существовать так, будто ничего не случилось. В начале марта я объявил о том, что издательство приостанавливает свою деятельность, поскольку в стране Z существовать невозможно, и почти все книги выложил бесплатно на нашем сайте. Я надеялся, что моему примеру последуют другие независимые издатели, но не отозвался никто. Более того, я стал получать пресс-релизы от бывших коллег с приглашениями посетить книжную ярмарку на Красной площади и прочие мероприятия такого сорта. Оказалось, что бизнес важнее совести. Мой призыв игнорировать Non/fiction, чтобы по пустым залам ветер гонял зловонные страницы Прилепина, был встречен хмурым молчанием. Ярмарка прошла так, словно ничего не случилось, и Z-писаки выступали там рядом с «либеральными» авторами. 

В те дни один из читателей «Колонны» прислал фотографии своего разоренного дома под Киевом: хозяйничавшие там российские солдаты сбрасывали книги с полок и топтали их. Возможно, искали спрятанные ценности, но, скорее всего, просто развлекались. Я вновь подумал, что всё сделал правильно, и мою уверенность подкрепили письма украинцев, бежавших от войны: они писали, что скачали бесплатные книги с сайта mitin.com, и благодарили меня. 

Но избавиться от спятившей страны оказалось не так-то просто. Через год Роскомнадзор принялся посылать мне и моему провайдеру уведомления. Цензоры потребовали удалить с сайта страницы двух давно вышедших и благополучно распроданных книг: «Милые мальчики» (1973) Герарда Реве и «Вычурный пейзаж» (1974) Тони Дювера. Давно нет на свете этих почтенных авторов, равно как и их первых читателей и критиков, но в 2023 году дикари в Москве решили, что старые европейские романы что-то там нарушают в их скотских законах. Почему именно эти книги? Разумеется, на их месте могли оказаться любые другие. Варвары не умеют читать и судят по аннотациям, — только это и спасает остатки независимого книгоиздания от окончательного разгрома. 

Нужно ли пояснять, что я ничего убирать не стал и эти две страницы были благополучно заблокированы? Сейчас, когда Роскомнадзор запретил тысячи куда более посещаемых и важных ресурсов, неловко жаловаться на столь деликатные репрессии. Хорошо, что не устраивают костры из книг на площадях, — хотя не удивлюсь, если и до этого дойдет.

У меня в компьютере осталась дюжина рукописей в разной степени готовности к печати. Я долго не мог решить, что с ними делать, и в конце концов заключил, что умерший в 1979 году философ Марсель Жуандо и его переводчики не виновны в том, что Россия превратилась в черную дыру. Так что я решил всё запланированное мало-помалу выпустить. Если не удастся отпечатать, можно делать электронные версии. Двадцатый том собрания сочинений Жуандо только что вышел.

Для чего это нужно сегодня, когда всё летит в тартарары, а от русской речи хочется спрятаться в бункер? «Митин» — это обозначение не только владельца, но и адресата. Издательство первоначально было рискованным домашним развлечением для меня самого и моих друзей. И вот через без малого 40 лет, совершив элегантный кульбит, оно вернулось в исходную точку.

Публикации проекта отражают исключительно мнение авторов, которое может не совпадать с позицией Института Кеннана или Центра Вильсона.

About the Author

Dmitry Volchek

Dmitry Volchek

Writer, Journalist
Read More

Kennan Institute

The Kennan Institute is the premier US center for advanced research on Eurasia and the oldest and largest regional program at the Woodrow Wilson International Center for Scholars. The Kennan Institute is committed to improving American understanding of Russia, Ukraine, Central Asia, the South Caucasus, and the surrounding region though research and exchange.  Read more